The requested URL /pacien/ssi/top.html was not found on this server.
Экологическая тема стала «модной» уже давно. Несколько десятилетий назад, - а именно в шестидесятых годах ушедшего века, - широкая общественность развитых стран впервые серьезно задумалась над тем, что спасение очагов дикой природы, создание заповедников и национальных парков – это не прихоть и не пустые слова, а единственно верный путь, по которому нам всем придется идти. Помимо «мелких» техногенных аварий, период 60 – 80 гг. ознаменовался в мире несколькими крупнейшими экологическими катастрофами, отголоски которых слышны по сей день. В первую очередь это, наряду со стихийными бедствиями, против которых человек, естественно, ничего не мог предпринять, кроме как пожинать последствия, три страшные аварии супертанкеров, доставляющих в Европу и Америку кувейтскую нефть – эту кровь современного индустриализованного мира.
Ранней весной 1967 года в полный прилив на скрытые подводные скалы «Семь камней», что у юго-западного побережья Великобритании, налетел гигантский танкер «Торри Кэньон». Это был самый крупный корабль своего времени, оборудованный по последнему слову мореходной техники, которая, увы, не смогла предотвратить трагедию. И, хоть экипаж был сразу же спасен с вертолетов, предоставленный стихии танкер был разрушен штормовым волнением. Уже к вечеру того же дня нефтяной шлейф протянулся по ветру на девять миль. В океан вылилось более 119 тысяч тонн нефти. Ни массовые выступления экологов и хиппи, ни европейское общественное мнение ничего сделать не смогли, равно как и первые в истории попытки применения крайне токсичных детергентов – веществ, осаждающих нефть. Человечество получило первый урок, но выводов из него не сделало, по сути, никаких. Сотни километров побережий были отравлены, тысячи долларов истрачены, по сути, впустую. Нефтяное загрязнение унесло жизни множества птиц и других живых существ.
В 1978 году случилось то, что журналисты (и экологи) называли «катастрофой века»: на рифы вынесло супертанкер «Амоко Кадис», при крушении которого в море у побережья Франции поступило около 223 тысяч тонн нефти. И, когда мы еще нежились, находясь за «железным занавесом» покойного Союза, в 1989 году на такой далекой Аляске произошла катастрофа супертанкера «Экссон Валдиз». Нефтяной разлив был поменьше, но от этого не опаснее, так как холодные приполярные воды Берингова моря гораздо дольше элиминируют нефтепродукты в силу низкой активности тех микроорганизмов, которым под силу эта непростая задача. Нам почему-то запомнился тот далекий уже сюжет в новостях: побережье сказочно красивой заснеженной земли и сидящий на камнях злосчастный танкер, выглядящий настолько несуразно, что становилось не по себе.
Возникает вопрос – зачем нам эти сведения? Существуют ли более далекие от крымской медицины сведения, чем давнишние нефтяные разливы «на краю света»? Оказывается, существуют. И дело здесь не только в нефти.
Все, чем мы дышим, все, что мы едим (особенно то, что пестрит литерами «Е»), - отличается единым общим знаменателем – оно производится и успешно реализуется в стране, которая, не выбившись из разряда третьесортных государств, будет интегрировано в Евросоюз по убеждениям чисто политического свойства. Притом, что развитые страны – это совершенно другой мир с качественно иными требованиями к окружающей среде, к продуктам питания, к медицинскому обслуживанию также. Можно было бы до бесконечности вспоминать об отдаленных последствиях Чернобыля и иных, более близких нам, катастроф, но все, что, ни возьми, - от сорванного на продажу подснежника до ваий папоротника, которыми так любят украшать букеты цветов, купленных на цветочном рынке, берется нами взаймы у природы, которой взамен не предлагается ничего. Насчет Гайи, единой Земли и всего такого прочего в наши дни уместно говорить лишь там, где большинство граждан имеет доступ к подобному единству. Пролитая когда-то, и затем взятая атмосферой и океаном нефть, добавляется в список тех привычных уже ядов, название которых не вызывает у нас ровным счетом никаких эмоций.
Известный канадский писатель и натуралист Фарли Моуэт однажды сказал, что история человеческого общества была и в основе своей остается историей эксплуатации живой природы. По сути, это утверждение универсально, и за примерами далеко ходить не приходится даже в нашем «счастливом» полуострове. Вот один из них.
Все мы бывали в так называемом Восточном Крыму, по крайней мере, ездили по трассе Алушта – Судак через Малореченское, Солнечногорское, Рыбачье и т.д. Все мы обращали внимание на те «золотые холмы», по выражению одного художника, которые окружают эти населенные пункты со стороны гор. Да будет вам известно, что еще в 18 веке на этих холмах высились вековые дубовые леса. Их вырубили по указанию причисленного ныне к Лику святых адмирала Ушакова, который из этой древесины построил во времена Екатерины Великой черноморский флот. Флот этот многократно уничтожался неприятелем и отстраивался вновь, не давая дубам передышки. В том-то и трагедия, что интересы природы идут вразрез с интересами ее любимого «дитяти» - человека разумного, который, похоже, бессознательно стремится уничтожить все вокруг себя, чтобы потом погибнуть самому…
Биоэтика – позднее изобретение. Только сейчас до нас начинает доходить, что интересы тех, кого «необходимо» подвергнуть эвтаназии или интересы психически больных, которые направляют в нужное русло «самоотверженные» усилия опекунов – это такая же изнанка нашего общества, как и любое другое социально обусловленное явление. Но если природа требует однозначной гуманности, так как сама она бессловесна, и не умеет мыслить, то работа с людьми потребует гуманности многоплановой, как само человеческое сознание. Иеремия Бентам, цитируемый в одной из работ Альберта Швейцера, дает такое определение морали: мораль в самом общем понимании – это учение об искусстве направлять действия людей таким образом, чтобы производить наибольшую сумму счастья. Мораль, построенная с учетом этики благоговения перед жизнью, привнесенной в философию самим Швейцером, не должна наивно говорить о «сумме» счастья, но должна эффективно работать там, где безумно сложный современный мир хочет от каждого из нас больше, чем мы готовы ему дать в силу индивидуальных психофизиологических особенностей.
Время от времени в наше поле зрения попадают поистине шокирующие новости, которые, увы, являются такой же правдой, как ночь или дневной свет. Одна известная отечественная газета, название которой мы сохраним в тайне, в порядке информирования о забавных мировых новостях, числа 12 – 13 сентября опубликовала материал о Сеульском фестивале ЕДЫ. В качестве экстремального деликатеса всем желающим предлагалось отведать нечто особенное, а именно живых маленьких осьминогов, какие водятся в тихоокеанском регионе. Это уже хищничество непосредственное. Бывает еще «опосредованное» – сюда относится все тот же злосчастный китобойный промысел, ведомый японскими китобоями в водах Международного Китового заповедника в водах Южного океана в нарушение существующих квот и документов МСОП (Международного Союза охраны природы). Рискуя показаться скучными, мы напомним, что пелагическим китобойным промыслом в настоящее время занимаются только три страны – Япония, Норвегия (нарушившая все соглашения в 1993 году) и Исландия. Все остальные волей-неволей смирились с тем, что мировое сообщество также имеет определенный авторитет, который не стоит нарушать, выступая со своей инициативой из-за угла, - иначе не скажешь.
Миллионы долларов дохода, который исправно поставляет молчаливая до поры до времени природа своим эксплуататорам в самых разных странах, тонкая струйка протестов из Greenpeace, Oceanswhatch, Sea Shepherds и море молчания. Законодательство многих стран, включая Украину, устроено таким хитрым способом, что экологам-одиночкам, экологическим общественным организациям особо не развернешься. Издавать литературу, читать лекции и пр. – это, пожалуйста. Но не более. Жизнь так распорядилась, что наиболее внятный голос в защиту живой природы доносится уже много десятилетий из США. И это неспроста.
Еще в 1854 году американец Генри Дэвид Торо опубликовал свой знаменитый «Уолден» - одно из первых произведений, где природоохранная идея встает перед нами во всем своем многоликом естестве. Мировая история знает не так много имен и связанных с ними книг, которые смогли преодолеть прессинг времени, и не отойти в небытие. Олдо Леопольд («Календарь песчаного графства»), Юджин Одум («Основы экологии»). Рой Бедичек («Приключения техасского натуралиста»)… Есть еще несколько имен, но все они – английские. Наша страна на современном этапе может похвастать лишь Киевским эколого-культурным центром и его издательством, выпустившим в свет массу полезной литературы. А также бессменным руководителем центра – В. Е. Борейко, имя которого знают все, подвизающиеся на данном поприще. К слову сказать, издательство центра в последние 10 – 15 лет перевело и выпустило серию книг, авторы которых сказали, по сути, новое слово в теории и практике защиты природы от нас с вами. Например, экотаж. Незнакомое слово? Оно обозначает настолько радикальную природоохрану, какая только возможна в современном мире. Наши современники, американские эковоины, так формулируют свое кредо: «Мы не можем сохранять дикую природу, как сохраняют клубнику – собранную, сваренную и закрытую в банки. Сохранять дикую природу – означает сохранять ее автономию и свободу. Пусть области дикой природы снова станут белыми пятнами на наших картах». Существует целая философия этого дела, мимо которой мы проходим в счастливом неведении. Один из главных ее постулатов состоит в том, что ни заповедники, ни национальные парки в их нынешнем понимании не служит в полной мере той задаче, ради которой были созданы. Крым с его яйлами, потом Черноморский Государственный заповедник (о.Джалылгач и окрестности), который, наряду с известными Лебяжьими островами (филиалом Крымского Природного заповедника) , находятся на Виа Понтика – одной из самых главных птичьих магистралей, ведущих из Центральной Европы на Север и Юг. Все мы каждую осень видим и слышим журавлей, но мало кто знает, куда и зачем они летят. Весной эти же журавли куда-то возвращаются по своим неведомым путям. Этот инстинкт, который сформировался в те годы, когда за ними еще некому было следить с земли, гонит тысячи птиц через непогоду или, наоборот, через последнее тепло «бабьего лета». И когда-то те же журавли спокойно останавливались в горах отдыхать, перед тем, как лететь через море. Теперь там повсеместно бродят люди – туристы, грибники. И птицы, не высмотрев места для приземления, вынуждены лететь дальше, вперед и вперед.
Охрана природы – это не просто выработка той сознательности, которая нужна для того, чтобы выбрасывать использованные батарейки не в мусорный бак, а в специальную емкость, предназначенную именно для этого. Для большинства хватило бы и этого. Но Экклезиаст когда-то сказал: «Ибо то, что случится с сынами человеческими, случится и со зверями». Как нам быть с этим? Другие священные писания, и не обязательно христианского толка, обязательно скажут вам о сохранении природы и первозданной чистоты земли и вод. Существует такой пропагандируемый в развитых странах термин – wilderness. Это – не что иное, как область дикой природы из широко известного за рубежом высказывания Г.Торо: «В дикой природе состоит сохранение мира». Однако уолденское затворничество самого Торо, как, собственно, и вся линия современной экологической мысли – это одно, а дикий капитализм в Украине – все-таки несколько другое. Это те условия, в которых нам каким-то образом надо существовать и в дальнейшем, оставаясь самим собой. Кто-то мудрый сказал: каждый рождается в свое время. Беря от природы то, что она может дать, не становясь паразитом, пытаться облегчить ее участь, пока она сама не вступилась за себя – это и есть один из вариантов осмысленного существования. А этика образуется сама собой, стоит нам проанализировать свои действия. Не правда ли?
Список литературы:
The requested URL /pacien/ssi/bottom.html was not found on this server.